|===>
Всеобщие, справедливые и демократические выборы президента Республики Беларусь Александра Григорьевича Лукашенко.
суббота, 18 декабря 2010
|===>
Всё как-то спокойно начиналось.
Мы закончили формальную часть мероприятия, пообедали, прокатились на метро, прошлись по Красной площади, зашли в Александровский сад, как раз к смене караула на Посту № 1, затем перешли к Арбату по Воздвиженке. (Кто знает, где на Воздвиженке стоит мусорная урна, пусть скажет сейчас. Пришлось, срывая комплименты двух дворничих, выбросить спичку и сигарету прямо на стоявший между ними совок.)
Арбат. Арбатский. Новый Арбат. «Ёлки-палки». Ели, сколько влезет, пили («Журавли») — по триста, то есть без фанатизма, курили, по привычке, на улице. Метро. Какой-то магазин. «Измайлово-альфа». Номер латвийского смежника. Один эстонский смежник ушёл, остался второй (наш человек). Один латвийский смежник (виновник всего московского действа) уснул, остался второй (наш человек). И вот, сидели мы втроём в Москве, как в наших прибалтиках, на традиционных встречах бэ-эм-икс (как я их называю).
Мы всё, что принесли с собой в номер, выпили, разошлись, и всё как-то спокойно закончилось. А коридорный — хам! хам! Не ел я минибарных шоколадок.
Мы закончили формальную часть мероприятия, пообедали, прокатились на метро, прошлись по Красной площади, зашли в Александровский сад, как раз к смене караула на Посту № 1, затем перешли к Арбату по Воздвиженке. (Кто знает, где на Воздвиженке стоит мусорная урна, пусть скажет сейчас. Пришлось, срывая комплименты двух дворничих, выбросить спичку и сигарету прямо на стоявший между ними совок.)
Три года тому, в сентябре, улучив момент, я вырвался из тёплых объятий московского мегадепо, но на Арбат не пошёл. Поначалу искал какой-то кухонный ножик, предмет вожделения дамочки из нашей делегации (не было в продаже), зашёл на Красную площадь, а затем нужно было торопиться на встречу с @автором, вовлёкшей меня в систему @дневников (где ты сейчас, милая А.?). (Для памяти, сверившись с атласом Москвы, — мы сидели на скамеечке в Екатерининском саду.) А вот когда я впервые был в Москве (двадцать лет назад и тоже зимой), на Арбате было так же холодно, но много больше людей, анекдотов и азартных игр. В этот (третий) раз анекдотов и азарта не было совсем, зато был сувенирный магазин, а в магазине — колокольчик, который, уверен, сделан той же фирмой, что и колокольчик, приобретённый мною на Мальте.
Арбат. Арбатский. Новый Арбат. «Ёлки-палки». Ели, сколько влезет, пили («Журавли») — по триста, то есть без фанатизма, курили, по привычке, на улице. Метро. Какой-то магазин. «Измайлово-альфа». Номер латвийского смежника. Один эстонский смежник ушёл, остался второй (наш человек). Один латвийский смежник (виновник всего московского действа) уснул, остался второй (наш человек). И вот, сидели мы втроём в Москве, как в наших прибалтиках, на традиционных встречах бэ-эм-икс (как я их называю).
Всё циклично под луной. Я уже жил в одной из гостиниц Измайловского комплекса (только двадцать лет назад). Так и не вспомнил, в какой именно. Были такие же дежурные на этажах. Охранников и банковских терминалов, игнорирующих мою банковскую карточку, не было. Не было даже самих банковских карточек, как, впрочем, и частных банков, а СССР был. Наша компания расположились на креслах в холле, на коленях у меня сидела литовка из дружественной компании откуда-то из-под Каунаса (из Арёгалы, что ли), и я впервые в жизни (sic) говорил по-литовски в ситуации реального общения.
Мы всё, что принесли с собой в номер, выпили, разошлись, и всё как-то спокойно закончилось. А коридорный — хам! хам! Не ел я минибарных шоколадок.
четверг, 16 декабря 2010
|===>
В своём номере на десятом этаже гостиницы «Измайлово-альфа» (Москва) я сегодня проснулся ровно в семь-тридцать. А именно в семь-тридцать нужно было внизу садиться в авто и выезжать во «Внуково». — А ещё этот их коридорный со своим «оплатите шоколадку»! Я что, пацан? И с утра произвожу впечатление человека, съевшего гостиничную шоколадку? Так и написал ему: «Шоколадками не пользовался», расписался и поставил дату. По правде, не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что ничего не ел перед сном, но, вообще, маловероятно, чтобы в два часа ночи мне ещё хотелось минибарных шоколадок. — Выехали в семь-сорок пять.
(Спьяну перестал слышать будильник. Наверное, не хороший симптом. По меньшей мере, коварный. Скорее всего, не лечится.)
(Спьяну перестал слышать будильник. Наверное, не хороший симптом. По меньшей мере, коварный. Скорее всего, не лечится.)
суббота, 11 декабря 2010
|===>
Утренняя глазунья на бараньем жиру любого выведет на околоземную орбиту. Тех, кому баранина нравится, выведет точно. А тех, кому не нравится, — непременно.
пятница, 10 декабря 2010
|===>
Эпиграф:
Как говорит хозяин русской горы,
так хотелось выпить, и вот,
выпил первую, стал другим человеком.
Покорее наливай вторую,
другой человек тоже выпить хочет.
Как говорит хозяин русской горы,
так хотелось выпить, и вот,
выпил первую, стал другим человеком.
Покорее наливай вторую,
другой человек тоже выпить хочет.
В обед:
— Оленька! Принесите-ка кружку чая, только вместо чая попросите налить восемьдесят* грамм «Столичной». Здесь слишком много лишних глаз. — Оленька принесла «чаю», сверху — две полудольки лимона, и даже сахарницу. Комар носа не подточит. И так хорошо стало. Ведь Оленька сегодня спасла человека.
С утра:
Достал визитку Доротеи, аккуратно переписал данные в адресную книгу, отправил ей письмо, подошёл к сотруднице, поставил задачу, вернулся к столу… Глядь — визитки-то нигде нет. Обыскался: перетрёс всю кучу документов на столе — нет, перетрёс документы, переданные сотруднице, — нет, перетрёс настольный календарь — и нашёл две визитки: одну — белорусского смежника, которого, думал, не знаю лично, вторую — одного моего минского друга, которую, думал, потерял. Визитки Доротеи нигде нет. Ну, думаю, немецкая техника до чего дошла — переписал данные, и, бац, не нужная более визитка дематериализовалась. Надо написать об этом в @дневниках. Выдвигаю полочку с клавиатурой, сейчас буду писать, — искомая визитка лежит на клавиатуре. Жаль, никакой тебе немецкой супертехники, простая похмельная рассеянность.
А вчера вечером, устав пить квас, предложил Доротее рюмочку водочки. Она не отказалась. Аахен, понимаешь. История староверов на Руси, понимаешь. Языковые казусы, понимаешь. Когда все neue Kameraden ушли, с немецким альте камерадом в течении часа мы выпили водочки уже нормально. Он — свои двести, я — свои двести пятьдесят. Таким образом, организм нашёл свои вторые двести пятьдесят и не разбудил меня напрочь, как вчера, в три часа ночи.
_______________
* Я знаю, что нужно сто, но у них зачем-то европейская мерка — сорок. А попросить две с половиной мерки, на беду, не догадался.
четверг, 09 декабря 2010
|===>
Казённый радиодинамик прокуковал десять ноль-ноль, я завёл наручные часы, и через пару минут в кабинете напротив мы цветами поздравили с шестидесятилетием бывшую машинистку нашей бывшей канцелярии. Затем сели в казённое авто с логотипом нашего похоронного депо и меня отвезли на Зверинец (ах, этот милый Зверинец!) оформлять мне визу в Москву. Мне и ещё одной нашей сотруднице. По сравнению с ситуацией трёхнедельной давности, в приёмной консульского отдела значительно поубавилось места (какой-то стенкой из листов ДВП они отгородили почти половину полезной площади для своих, несомненно, важных, но скрытых от нас, смертных, консульских нужд) и, соответственно, заметно прибавилось народу на единицу оставшейся площади. Учтивый дежурный вспомнил меня, вспомнил звучное название нашего депо, поэтому разговор на входе был быстр, малословен и к вящему удовольствию сторон. Пришлось немного подождать, пока у выбранного мною окошка закончит свои посетительские дела какая-то миловидная девушка (нужно отметить, там посетительницы сплошь миловидные девушки, конечно, разной степени девушковости) и милая дама в окошечке окончательно обратит на меня своё чуткое внимание. Я протянул ей документы, пояснил цели нашего похоронного визита, указал данные телекса визовой поддержки, направленной в их адрес московским мегадепо, привычно подождал, пока дама его найдёт и примет единственно правильное решение относительно своих дальнейших действий, за лит снял у услужливого дежурного копию с биостраничек наших паспортов (забыл, да), документально доказал свои полномочия на оформление визы нашей сотруднице, посмеялся от рассказанного дамой в тему анекдота об особенностях консульской службы, сам пошутил, ещё немного подождал, получил паспорта с визами, расписался в получении, всё проверил, поблагодарил даму, попрощался с дежурным, вышел, дал расстроенной женщине прикурить (она незадолго до этого плакала внутри), сел в машину и посмотрел на часы. Без пяти минут одиннадцать. Рекорд.
четверг, 11 ноября 2010
|===>
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
(Владимир Владимирович Маяковский. Стихи о советском паспорте)
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
(Владимир Владимирович Маяковский. Стихи о советском паспорте)
Такие крутые мысли приходят в голову, конечно, только после доброго вчерашнего застолья. Владимир Сергеевич заканчивает свои дела в Литве и отправляется обратно в Калининград. Никакого палтуса. Селёдочка по-русски, жареная баранина, люля-кебаб, кофе, мороженое. Кило-четыреста «Столетней» (да-да, с колоском внутри) и, по доброй традиции, два по пятьдесят рому, чтобы отполировать. (Йо-хо-хо, я знаю.) Мы ему — часы с логотипом нашего удельного похоронного депо, а он мне — фотоснимок, сделанный на причале напротив Клайпеды.
Шеф напился пьян. Прыгал по проспекту Гедимина (бывш. Ленина) и кричал что-то прохожим. Надеюсь, Владимир Сергеевич поблагодарит его за приглашение в выходные помыться в бане и вежливо откажется, сославшись на необходимость паковать чемоданы.
К армянину на Зверинце
нужно чаще заходить.
Вкусно, вкусно на Зверинце
бяшку есть и водку пить.
нужно чаще заходить.
Вкусно, вкусно на Зверинце
бяшку есть и водку пить.
Там баранина есть всегда.
Существенное дополнение, Чтв Ноя 11 14:19:52 EET 2010:
Вначале была кружка пива с брынзой.
Существенное дополнение и окончательная редакция, Чтв Ноя 11 15:29:20 EET 2010
Владимир Сергеевич после прощальной встречи с головой нашего похоронного депо выглядел практически как огурчик. Получил в подарок картину с реконструированным видом Кафедральной площади 16-го, кажется, века.
— Как здоровье, — спрашивает.
— Отлично, — говорю. — Утром, правда, пару раз качнуло.
— Да уж…
— Отлично, — говорю. — Утром, правда, пару раз качнуло.
— Да уж…
А шеф до сих пор болезный и стыдливый. Кушайте на обед рассольник.
пятница, 15 октября 2010
|===>
Старый еврей-фотограф завёл себе бигля. Точнее, старому еврею-фотографу завели бигля. Уж лучше попугай (такая возможность рассматривалась). Сука бигль чересчур придурковатая по молодости.
вторник, 21 сентября 2010
|===>
Псков — объект — Изборск — Печеры — Псков. Посередине, конечно, тоже несколько раз Псков, чтобы переодеться, переночевать, оздоровительно опохмелиться и наскоро провести формальную часть мероприятия.
На объекте, хорохорясь, решил снять на мобильное видео заход на посадку шедшего вторым первого вертолёта, отчего вместе с остальными чудаками меня чуть напрочь не сдуло в близлежащий канал. (Никогда не стойте в двадцати метрах от летящего Ми-8.) Рядом с объектом оказался пруд для соревнований по рыбной ловле с палаткой и что-там-обычно-бывает-в-палатках, а затем чудесная, нет, право, чудесная русская баня с домашним пивом (почти не пил), квасом (ах!), раками (да!), рыбой (да!), с ушицу-будете-будем, с лосось-на-гриле-будете-будем, с шашлычок-будете-спасибо-уже-не-будем (хотя зашедший вторым на посадку первый хозяин русской горы шашлык очень нахваливал). Выходки пьяненького в стельку главного эстонского смежника (не смежника даже, а так, головы конкурирующего похоронного депо) заставляли честную компанию время от времени прятать глаза. Затем был стол в зале псковского аэропорта, откуда молоденьких российских смежниц за бесхитростно, но не осторожно сказанные слова чуть было не забрали насовсем в Белоруссию.
Изборск. Один из трёх городов, куда на княжение были призваны варяги. Крепость. Дождь. Ветер нещадно выворачивал наизнанку некогда цветастый зонт экскурсовода, которая у входа в крепость показала нам нишу в стене, в которой, по её утверждению, в полный рост с копьём помещался караульный. Не желая её расстраивать мужским пониманием особенностей караульной службы, ей за глаза мы уговорились, что воин в нише располагался на скамеечке, сберегая силы для решительных оборонительных действий. Непромокаемая и выносливая, как древняя изборянка (хоть и современная «псковичка»*), экскурсовод провела нас сквозь тайный (в прошлом) ход за пределы крепости, посещение которой семьсот лет назад грозило бы нам, чужеземцам, неминуемой смертью.
Караульная ниша.
Изборск, 2 сентября 2010 года.
У входа в изборскую крепость построены чудесные бревенчатые домишки, В них есть русские печи и что-там-обычно-бывает-в-домишках-с-русскими-печами, что особенно вкусно в мужской компании после мокрой и прохладной экскурсии на свежем воздухе.
Печеры. В Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре всё, как и положено в монастыре: устав, настоятель, братия, церкви, мощи, колокола, библиотека, пещера с десятью тысячами захоронений, гостиница для паломников, новенький дизель-генератор, планы на будущее. Яблоко, квас, две конфеты «Белочка», ломоть хлеба.
Был бы верующим, наверное, рассказать получилось бы интереснее. Место и вправду уникальное.
Псков. Новёхонький ресторанно-гостиничный комплекс «Двор Подзноева». Неважно, что вы там будете кушать: солянку ли с сёмгой, борщ ли с фирменной «Свиньёй в огороде»… Если наш добрый ангел Лариса (как я её называю) шепнёт вам в ушко: «А морсику клюквенного желаете?» — вы позабудете и сёмгу, и свинью, и согласитесь кушать хоть огород с плетнём, хоть свёклу с ботвой, чтоб только ещё раз предложили вам этого чарующего (в её исполнении) клюквенного морсику.
Да, в день приезда в небе летали вертолёты, отмечали день псковской дивизии ВДВ, герои которой (без пафоса) покрыли свои имена неувядающей славой. Слава героям! Спасибо, Псков.
__________
* Она мне так и сказала: «я — псковичка», а словарь даёт «псковитянка».
На объекте, хорохорясь, решил снять на мобильное видео заход на посадку шедшего вторым первого вертолёта, отчего вместе с остальными чудаками меня чуть напрочь не сдуло в близлежащий канал. (Никогда не стойте в двадцати метрах от летящего Ми-8.) Рядом с объектом оказался пруд для соревнований по рыбной ловле с палаткой и что-там-обычно-бывает-в-палатках, а затем чудесная, нет, право, чудесная русская баня с домашним пивом (почти не пил), квасом (ах!), раками (да!), рыбой (да!), с ушицу-будете-будем, с лосось-на-гриле-будете-будем, с шашлычок-будете-спасибо-уже-не-будем (хотя зашедший вторым на посадку первый хозяин русской горы шашлык очень нахваливал). Выходки пьяненького в стельку главного эстонского смежника (не смежника даже, а так, головы конкурирующего похоронного депо) заставляли честную компанию время от времени прятать глаза. Затем был стол в зале псковского аэропорта, откуда молоденьких российских смежниц за бесхитростно, но не осторожно сказанные слова чуть было не забрали насовсем в Белоруссию.
Изборск. Один из трёх городов, куда на княжение были призваны варяги. Крепость. Дождь. Ветер нещадно выворачивал наизнанку некогда цветастый зонт экскурсовода, которая у входа в крепость показала нам нишу в стене, в которой, по её утверждению, в полный рост с копьём помещался караульный. Не желая её расстраивать мужским пониманием особенностей караульной службы, ей за глаза мы уговорились, что воин в нише располагался на скамеечке, сберегая силы для решительных оборонительных действий. Непромокаемая и выносливая, как древняя изборянка (хоть и современная «псковичка»*), экскурсовод провела нас сквозь тайный (в прошлом) ход за пределы крепости, посещение которой семьсот лет назад грозило бы нам, чужеземцам, неминуемой смертью.
Караульная ниша.
Изборск, 2 сентября 2010 года.
У входа в изборскую крепость построены чудесные бревенчатые домишки, В них есть русские печи и что-там-обычно-бывает-в-домишках-с-русскими-печами, что особенно вкусно в мужской компании после мокрой и прохладной экскурсии на свежем воздухе.
Печеры. В Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре всё, как и положено в монастыре: устав, настоятель, братия, церкви, мощи, колокола, библиотека, пещера с десятью тысячами захоронений, гостиница для паломников, новенький дизель-генератор, планы на будущее. Яблоко, квас, две конфеты «Белочка», ломоть хлеба.
— Угощайтесь, хлебушек выпечен на дровах.
— Спасибо. Вот, в дар монастырю…
— Благодарствую, вот и вам на память…
— Спасибо. Вот, в дар монастырю…
— Благодарствую, вот и вам на память…
Был бы верующим, наверное, рассказать получилось бы интереснее. Место и вправду уникальное.
Псков. Новёхонький ресторанно-гостиничный комплекс «Двор Подзноева». Неважно, что вы там будете кушать: солянку ли с сёмгой, борщ ли с фирменной «Свиньёй в огороде»… Если наш добрый ангел Лариса (как я её называю) шепнёт вам в ушко: «А морсику клюквенного желаете?» — вы позабудете и сёмгу, и свинью, и согласитесь кушать хоть огород с плетнём, хоть свёклу с ботвой, чтоб только ещё раз предложили вам этого чарующего (в её исполнении) клюквенного морсику.
Да, в день приезда в небе летали вертолёты, отмечали день псковской дивизии ВДВ, герои которой (без пафоса) покрыли свои имена неувядающей славой. Слава героям! Спасибо, Псков.
__________
* Она мне так и сказала: «я — псковичка», а словарь даёт «псковитянка».
|===>
Старый еврей-фотограф вчера усыпил свою суку.
Я ему две недели назад сказал, что, поскольку усыпить животное стоит слишком дорого, следует вывести её в лес и пристрелить. Он, всухую плача, сказал, что я жестокий, не следует думать только о материальном и как вообще можно причинить собаке смерть. Я не стал настаивать на «пристрелить» и сказал, что умертвить её — это самое гуманное, что можно с ней сделать. Нашёл ему телефон и адрес ветеринарной клиники.
На прошлой неделе, уточнив цены, он решил всё-таки её пристрелить. Позвал «Чука и Гека», дал им на одеколон, приказал выкопать ямку за гаражами…
На что я заметил, что деньги нужно было дать после.
На следующий день его жена спрятала… назовём это общо — его оружие, и осталось только усыпить. И вот, вчера я услышал историю, рассказанную уже со слезами по-мокрому, о том, как…
…старый еврей-фотограф вчера усыпил свою суку.
Я ему две недели назад сказал, что, поскольку усыпить животное стоит слишком дорого, следует вывести её в лес и пристрелить. Он, всухую плача, сказал, что я жестокий, не следует думать только о материальном и как вообще можно причинить собаке смерть. Я не стал настаивать на «пристрелить» и сказал, что умертвить её — это самое гуманное, что можно с ней сделать. Нашёл ему телефон и адрес ветеринарной клиники.
На прошлой неделе, уточнив цены, он решил всё-таки её пристрелить. Позвал «Чука и Гека», дал им на одеколон, приказал выкопать ямку за гаражами…
— Смотрю, через два часа эти два дол…ба тянут друг друга в ж…у пьяные. Мы, мол, на это не подписываемся. Мы, мол, не понимаем, как можно так… Но ведь мужчина должен быть способен на поступок!
На что я заметил, что деньги нужно было дать после.
На следующий день его жена спрятала… назовём это общо — его оружие, и осталось только усыпить. И вот, вчера я услышал историю, рассказанную уже со слезами по-мокрому, о том, как…
…старый еврей-фотограф вчера усыпил свою суку.
понедельник, 10 мая 2010
|===>
Во-первых: ветеранов Великой Отечественной войны и цивилизованных людей поздравляю с праздником.
Во-вторых: празднование Дня Победы (что в Вильнюсе, что в Москве) так злобно и малохольно освещено в литовских национальных новостях, что сама собой родилась тема заголовка этой записи применительно к фотографии, вчера по частям выкачанной из буквально на днях открытого интернет-архива «1941—1945. Хроника Победы».
В-третьих: вот, пожалуйста, сама фотография с оригинальной подписью и неоригинальным скруглением краёв и тенью.
Вильнюс. 1944 год. После боя. Советские войска в освобожденном городе. Репродукция
Фотохроники ТАСС.
В-четвёртых: конфетка тому, кто догадается, в каком месте сделана фотография.
Существенное дополнение: Пнд Май 10 15:27:03 EEST 2010
Ответ.
Во-вторых: празднование Дня Победы (что в Вильнюсе, что в Москве) так злобно и малохольно освещено в литовских национальных новостях, что сама собой родилась тема заголовка этой записи применительно к фотографии, вчера по частям выкачанной из буквально на днях открытого интернет-архива «1941—1945. Хроника Победы».
В-третьих: вот, пожалуйста, сама фотография с оригинальной подписью и неоригинальным скруглением краёв и тенью.
Вильнюс. 1944 год. После боя. Советские войска в освобожденном городе. Репродукция
Фотохроники ТАСС.
В-четвёртых: конфетка тому, кто догадается, в каком месте сделана фотография.
Существенное дополнение: Пнд Май 10 15:27:03 EEST 2010
Ответ.
среда, 21 апреля 2010
|===>
А зачем нужен твитер, фейсбук и майспейс, кто знает? Скажем, что такое твитер, я представляю (фейсбук и особенно майспейс представляю меньше). Но зачем они нужны, особенно твитер?
понедельник, 19 апреля 2010
|===>
Люди потихоньку возвращаются с неба на землю. Спасибо тебе, вулкан. Давай ещё пыли и газу.
(Так не хотелось в Брюссель лететь… И, гляди, уже не летим. Подымило бы с полгода.)
(Так не хотелось в Брюссель лететь… И, гляди, уже не летим. Подымило бы с полгода.)
среда, 14 апреля 2010
|===>
Всё так протекает и так на мне отражается:
Окончательная редакция: Птн Апр 16 15:55:55 EEST 2010
Первые двести пятьдесят: я их вижу, а окружающие не видят; вторые двести пятьдесят: и окружающие уже видят, и я вижу; третьи двести пятьдесят: окружающие видят лучше некуда, а я уже нет…
Окончательная редакция: Птн Апр 16 15:55:55 EEST 2010
пятница, 19 марта 2010
|===>
Включите семь свечей накала
в пространстве, полном паутины,
вернув оконному оскалу
заиндевелые картины.
Смахните шляпой пыль с плафона,
дыша в застуженные руки,
и из пластинки граммофона
натеребите горстку звуков.
Издайте крик, истошный, гордый,
играя в акцию протеста
против осунувшейся морды
больного задницею кресла.
И ранним утром жёсткий иней
с ветвей нагретой солнцем флоры
падёт листвою нежно-синей
на отоспавшиеся горы.
И, бодро принявшись за дело,
в места, проколотые льдами,
войдёт весна, осатанело
вертя садами.
(1995—2010)
в пространстве, полном паутины,
вернув оконному оскалу
заиндевелые картины.
Смахните шляпой пыль с плафона,
дыша в застуженные руки,
и из пластинки граммофона
натеребите горстку звуков.
Издайте крик, истошный, гордый,
играя в акцию протеста
против осунувшейся морды
больного задницею кресла.
И ранним утром жёсткий иней
с ветвей нагретой солнцем флоры
падёт листвою нежно-синей
на отоспавшиеся горы.
И, бодро принявшись за дело,
в места, проколотые льдами,
войдёт весна, осатанело
вертя садами.
(1995—2010)
понедельник, 08 марта 2010
|===>
Берём бараний окорок с оценочным содержанием мяса в 2 полновесных горсти. Промываем, удаляем кость и прожилки (не понадобятся), отделяем жир (понадобится). Мясо нарезаем на куски произвольного размера, в моём случае — от четырёх до десяти куб. см. На мясо сыплем: соль, белый перец (за неимением чёрного), перец кайенский? — нет, отложим в сторону, сумах, чаман, кажется, ещё что-то, немножко тимьяна (немножко, я сказал! — по девять пылинок на горсть мяса). Перемешиваем. (Для посыпания и перемешивания удобно использовать миску.)
Первую горсть мяса выкладываем на ленту из фольги. Сверху укладываем половину жира (откуда взять, см. выше). Добавляем ложку томатного соуса (с содержанием томатной пасты не менее 40%). Всыпаем жменю клюквы. (Чтоб клюква не рассыпалась, удобно у фольги обозначить бортики.) Обматываем мясо тремя слоями фольги. Края зажимаем, закручиваем, задираем.
Вторую горсть баранины укладываем и оборачиваем так же.
Упакованную баранину греем в духовке три четверти часа при температуре 180-200 градусов. Пока греется, бежим в магазин (или ещё куда) за помидорами, зелёным луком и лавашем. Естественно, всё это время водка стынет в холодильнике.
Первую горсть мяса выкладываем на ленту из фольги. Сверху укладываем половину жира (откуда взять, см. выше). Добавляем ложку томатного соуса (с содержанием томатной пасты не менее 40%). Всыпаем жменю клюквы. (Чтоб клюква не рассыпалась, удобно у фольги обозначить бортики.) Обматываем мясо тремя слоями фольги. Края зажимаем, закручиваем, задираем.
Вторую горсть баранины укладываем и оборачиваем так же.
Упакованную баранину греем в духовке три четверти часа при температуре 180-200 градусов. Пока греется, бежим в магазин (или ещё куда) за помидорами, зелёным луком и лавашем. Естественно, всё это время водка стынет в холодильнике.
пятница, 05 марта 2010
|===>
С водкой не хорошо, конечно, получилось. Я зашёл в местный мелкогастроном и купил бутылку водки, а польские смежники купили бутылку водки в мелкогастрономе рядом. Водку, ну и что там ещё лилось, мы, естественно, распили вечером в гостинице при участии молдавского смежника. На следующий день оказалось, что тем самым мы уничтожили все запасы водки не просто в тех мелкогастрономах, а вообще во всём районе.
Район, если что, прилегает к резиденции их президента. Справа от входа в президентский ботанический сад.
Район, если что, прилегает к резиденции их президента. Справа от входа в президентский ботанический сад.
|===>
Ёлы-палы, десятидневная командировка на Мальту была такой&hellip такой&hellip была какой-то такой никакой, что вот уже прошёл почти месяц, а записать впечатления руки не поднимаются.
Что? Пятизвёздочный отель? Да: бассейн-лужа, чтоб не утонули престарелые постояльцы, джакузи и карточка Towel Token штрафной стоимостью в двадцать пять евро, тёплая комната псевдотурецкой бани и сквознячная комната бани финской, накрахмаленные официанты, которые проводят тебя в один угол зала, а твоих друзей — в противоположный, безбожные цены на интернет (подавитесь), перегоревший предохранитель в ночь заселения и ручьи на пол при принятии душа.
Что? Погода? Да: десять тепла по Цельсию в самые холодные ночи раннего февраля, фикусы, пальмы, цветочки и фонтанчики. Солнце часто, дождь редко.
Что? Архитектура? Да: имперский британский стиль. Замки и трущобы из одинаково жёлтого песчаника. Рыбацкая деревня неотличима от центра столицы.
И что дальше? Что дальше, после февральского удивления от пальмы? Где обязательность организаторов и организованность обязанных? Где красавицы (я ведь видел их на рекламных буклетах)? Где, наконец, водка единственно нормальной крепости, а не тридцать восемь с половиной?
В общем, если кто-то хочет узнать что-нибудь про Мальту, но всегда стеснялся спросить, — спрашивайте, если мне это попадалось, расскажу.
Эхма. Тратьте деньги в другом месте.
Что? Пятизвёздочный отель? Да: бассейн-лужа, чтоб не утонули престарелые постояльцы, джакузи и карточка Towel Token штрафной стоимостью в двадцать пять евро, тёплая комната псевдотурецкой бани и сквознячная комната бани финской, накрахмаленные официанты, которые проводят тебя в один угол зала, а твоих друзей — в противоположный, безбожные цены на интернет (подавитесь), перегоревший предохранитель в ночь заселения и ручьи на пол при принятии душа.
Что? Погода? Да: десять тепла по Цельсию в самые холодные ночи раннего февраля, фикусы, пальмы, цветочки и фонтанчики. Солнце часто, дождь редко.
Что? Архитектура? Да: имперский британский стиль. Замки и трущобы из одинаково жёлтого песчаника. Рыбацкая деревня неотличима от центра столицы.
И что дальше? Что дальше, после февральского удивления от пальмы? Где обязательность организаторов и организованность обязанных? Где красавицы (я ведь видел их на рекламных буклетах)? Где, наконец, водка единственно нормальной крепости, а не тридцать восемь с половиной?
В общем, если кто-то хочет узнать что-нибудь про Мальту, но всегда стеснялся спросить, — спрашивайте, если мне это попадалось, расскажу.
Эхма. Тратьте деньги в другом месте.
четверг, 04 марта 2010
|===>
Не всякий — человек как человек. И не всякий — безумец как безумец.
О приятеле я, казалось, знал всё, но однажды, не по своей воле, пришлось изменить своё мнение о нём. А ведь так больно прощаться со старыми, но удобными мыслями&hellip Словно кожу срезают&hellip
Как-то в воскресенье, с таинственной улыбкой, он пригласил меня к себе домой. По правде, я не ожидал увидеть там что-то такое особенное, но, перешагнув порог, понял, что ошибался, хотя глаза и не верили.
Над нашими головами разливался лёгкий дневной свет, потому что потолок и крыша были стеклянными. Я застыл, как идиот, а он улыбался, как ни в чём не бывало. Подожди, будет ещё интереснее, — он тщательно выговорил эти слова и предложил присесть. Я растерялся и плюхнулся куда попало. Подумал: он-то истинный холостяк, а может, даже псих, я тоже псих, потому как связался вот с таким, поэтому лучше уж здесь не задерживаться — зарежет, чего доброго. Я, пожалуй, пойду, передохнул, чайку попил, пора браться и за диссертацию&hellip Ладно, пошли в сад, раздалось в ответ.
Что ж, теперь точно зарежет, а полиция только через месяц или полгода сподобится объявить в розыск — в полиции тоже ведь хватает психов. И куда этот идиот меня ведёт? Нет, идиот всё-таки я, потому как связался вот с таким. Жаль, молотка нет в дипломате. Каждый день ношу этот чёртов молоток, а сегодня, как назло, нет молотка.
Ты ничего не видишь, вдруг сказал он. А что я должен видеть? — спросил я дрожащим голосом, нет, пойду-ка я уж лучше домой!.. Да ты и вправду ничего не видишь, рассердился он. Казалось, сейчас он мне залепит пощёчину, поэтому пришлось задрать голову и&hellip
Над головой медленно качалась старая высокая груша, к верхушке которой кто-то привязал несколько стульев. Лезем, предложил он. Это же не автобус, обиженно буркнул я. Ты не видишь сути явлений, рассердился он. Честное слово, псих, угрюмо подумал я, но прикусил язык. Смотрю: он прислонил лестницу к стволу груши и полез — движения были спокойны и выверенны, как у пожарника. Через несколько минут я последовал его примеру, потому что все примеры заразительны. Как грипп&hellip
Та чёртова груша оказалась высокой, поэтому наверху мои глаза расширились, поджилки затряслись. Ведь я из числа тех, кто боится высоты, а этот псих спокойно предложил сесть на привязанный стул. Я тряхнул головой, сам садись, я уж лучше подожду, пока ты вниз загремишь.
Оглянись, какой пейзаж! — меланхолично вздохнул он. А какие облака!.. Ты ничего в них не понимаешь. Облака — это небесное наслаждение, это несущиеся горы, это иллюзии&hellip Бывают летние, осенние, зимние и весенние облака, все они разные, но похожи, как братья. Разве ты не знал, что я специалист по облакам? Конечно, не знал&hellip Потому-то у меня стеклянная крыша. Что за чудо в окно видеть ночное или дневное небо! Понял? Не понял, ответил я. Возьми мой бинокль и взгляни на людей, живущих внизу. Разве они никого не напоминают?
Бинокль меня заинтриговал. Я осторожно взял его и направил с сторону городка. Гадость, и только&hellip Так ему и сказал. И вернул бинокль — уж лучше пусть сам радуется, а с меня довольно, я — приличный гражданин. Он печально взглянул на меня, словно хотел сказать «бедный ты, бедный, ничегошеньки ты не понимаешь, а ещё пишешь диссертацию, которая тоже никому не нужна».
Затем он перевёл взгляд на медленно проплывающие облака и перестал меня замечать, словно я был одним из множества сучков этой груши. Я бы так не смог, у меня слишком чувствительные нервы, но этот псих так может&hellip Я сжал зубы, осторожно слез с этой холостяцкой груши и побежал прочь, не оглядываясь. Что поделаешь, гадкое приключение.
(Kuklys, A. Debesų stebėjimas / Algis Kuklys // Metai. — 2010. — Nr. 2. — P. 56-57.)
Вы спросите меня: зачем ты перевёл всё это, чудак? — Отвечаю: понравилось последнее предложение.
Редакция: Чтв Янв 13 05:23:15 UTC 2011
Редакция заголовка: Птн Мар 4 02:41:40 UTC 2011
понедельник, 01 марта 2010
|===>
Интересно, есть ли в истории хоть один победитель, который не хватал и не крутил золотую олимпийскую медаль на публике сразу после награждения, а спокойно ожидал уединения, чтоб рассмотреть её повнимательнее?
Пожалуй, люди с такой ущербной психикой победителями олимпийских игр не становятся. Не достаточно хотят.
Пожалуй, люди с такой ущербной психикой победителями олимпийских игр не становятся. Не достаточно хотят.