Ещё в 1865 году не знакомый нам по хрестоматиям, к стыду нашему, Иван Гаврилович Прыжов в бессмертном, по-видимому, произведении «26 московских пророков, юродивых, дур и дураков» дал рельефное описание диких нравов, наблюдаемых им в первопрестольной. Только не говорите, что за истекшие полтора века тьма невежества рассеялась, что там, в Москве, что окрест, в Литве. Цитируется по книге «Иван Прыжов. Двадцать шесть московских дур и дураков» (Москва, 2008), надысь, по случаю, купленной в полоцком книжном магазине «Светоч» на ул. Коммунистической. К слову сказать: в Полоцке за год улицу Ленина, что одним концом упирается в подножье холма под Софийским собором (там вкушал я пищу духовную — произведения немецких композиторов 17-19 вв. для органа; да-да: в том числе токкату и фугу ре-минор И.-С. Баха), а вторым — в ресторан с красноречивым, но лживым названием «Гурман», переименовали в Нижне-Покровскую, а в сквере на улице Маркса, неподалеку от первого памятника Ленину (второй напротив пригородных железнодорожных касс), возвели скромную чугунно-каменную конструкцию, обозначающую очередной центр Европы (помнится, однажды зимой с какими-то иностранцами мы скользили по чёрному граниту центра Европы в вильнюсском районе). Повторюсь, не напутайте: полоцкий медвытрезвитель нынче искать не на Ленина, 10, а на Нижне-Покровской, 10. Однако, вот цитаты из Прыжова для таких же, как я, несведущих:
ИВАН ЯКОВЛЕВИЧИВАН ЯКОВЛЕВИЧ
«...Умер он от водяной, но совершенно не это было причиной того, что его разнесло и из гроба текло. Вот отчего это сделалось, как рассказывают: какой-то католик, лекарь, прикоснулся рукой к голове Ивана Яковлевича, и это так оскорбило покойника, что он, не желая вновь испытать какое-нибудь нечистое прикосновение, решился лучше испортиться. Еще при жизни Ивана Яковлевича, когда он лежал недвижим, а из-под него текло, служителям велено было посыпать пол песком. Этот-то песок, намоченный из-под Ивана Яковлевича, поклонницы его собирали и уносили домой, и песочек от Ивана Яковлевича стал оказывать врачебную силу. Когда же умер он, то многие приходили издалека и покупали песочек у сторожей. Песочек стал истощаться, а цена ему возросла, и вот прозорливые сторожа носили песок со двора, мочили его уж из-под себя и продавали, но, несмотря на все это, сила в песочке оставалась та же самая. Одна из таких-то поклонниц, купившая песочек, вылечила им своего сына, ребенка. Разболелся у ребенка животик, мать и дала ему в кашке пол-ложечки песочку, и ребенок выздоровел. Вату, которой заткнуты были у покойника нос и уши, после отпевания делили на мелкие кусочки. Наконец, многие приходили к гробу с пузырьками и собирали в них ту влагу, которая текла из гроба. Должно думать, что и эта влага будет оказывать целебное действие на детей. Срачицу[1], в которой умер Иван Яковлевич, разорвали на кусочки. Пришли солдаты его обмывать, но женщины вытолкали солдат вон, как недостойных, и сами его обмыли, и ту воду, которой обмывали, тут же выпили...»НИКОЛАША-ДУРАЧОКНИКОЛАША-ДУРАЧОК
«...Но кто лучше всех, так это торговцы на Преображенском рынке. Они выучили Николашу петь отвратительные песни и, нарядив его в шутовской костюм, например лакеем, заставляют его петь, хохочут над ним, дразнят его, словно собаку. А то заставляют его чихнуть раз пятьдесят, зевнуть раз сто, — он зевает и чихает до пота, до изнеможения а они-то, несчастные, хохочут, хохочут, а после подадут ему копеечку. Таким образом, Николаша знаменит не столько по своему юродству, сколько по юродству окружающих его существ, тоже называемых людьми...» Как писал мой нынешний подчинённый А* на листке перекладного календаря с критикой алкоголизма: «Золотые слова!»
_______________
[1] СРАЧИЦА, церк. сорочка; || исподняя одежда, чехол, покрывало престола, на который кладется антиминс, накрываемый литоном. (Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля)